– Если дознание действительно идет, то обязаны… вряд ли Святой престол заинтересовала бы такая малость, как смерть несчастного безумца… – и выразительный взгляд.
– А где найду? – что-то везет мне в последнее время на детей. И недружелюбных. Ишь, зыркнула светлыми глазами…
Он поднялся. Промолчит? Если в деле замешан кто-то из его клиентов… нет, хотелось бы верить, что Аарон Маркович в достаточной мере благоразумен, чтобы не связываться с подобной мерзостью, но в жизни всякое бывает.
– Простите… – раскаяния в голосе было ни на грош.
…все равно не жаль дядюшку. Впрочем, я жалеть не умею. Я просто пытаюсь представить, каково это… род оборвется на мне? Пожалуй, что так… не сегодня и не завтра, а через сотню лет или, быть может, две сотни, но ничто не вечно. И почему эта мысль вызывает лишь некоторое сожаление?
Если дом не признает. Придется договариваться с сестрицей, а та всенепременно воспользуется ситуацией. Я бы на ее месте воспользовалась. Но нет, кровь уходит в ржавый гвоздь, а рана затягивается. Дверь же отворяется беззвучно.