…все равно не жаль дядюшку. Впрочем, я жалеть не умею. Я просто пытаюсь представить, каково это… род оборвется на мне? Пожалуй, что так… не сегодня и не завтра, а через сотню лет или, быть может, две сотни, но ничто не вечно. И почему эта мысль вызывает лишь некоторое сожаление?
Если дом не признает. Придется договариваться с сестрицей, а та всенепременно воспользуется ситуацией. Я бы на ее месте воспользовалась. Но нет, кровь уходит в ржавый гвоздь, а рана затягивается. Дверь же отворяется беззвучно.
– Я хотела убрать тебя, но я обещала… ты так искренне занялась восстановлением семейного состояния, что право слово, мешать тебе не следовало, – она вздохнула. – Жаль… бабушка ушла.
– Костры находятся вне вашей компетенции…
– Всякий раз убийства происходили в иной провинции. Расследования проводились… дважды удалось кого-то задержать…
– Что? Спасти? Похитить и увезти в далекие края? Я предлагал переправить ее на Острова. Я по-прежнему не мог уехать, запрет действовал,и Корона не собиралась его отменять.