А что если то общество было лишь… скажем, пробой пера? Игрой, которая переросла в нечто большее? Помнится,имелся у меня приятель, испытывавший просто нечеловеческое желание руководить кем-то… не важно, слугами ли в отеле или любовницей… из-за этого мы и разошлись. Не имела я желания отчитываться кому-то в своих действиях или, упасите Боги, подчиняться.
– Простите, фройляйн, я упоминал, что вы заняты… – Гюнтер выглядел отстраненно-спокойным, в отличие от дорогого герра Германа.
– Нет, – Вильгельм мотнул головой и вновь нос вытер. – Недавно проводились…
Да и о чем говорить, если Норман совершенно ничего не понимал в моде. В спектаклях. И в искусстве тоже. Вот брат его – дело другое… Альберт всегда умел находить общий язык с людьми и… и не суть важно. Главное, рядом с Нормой было легко,и Норман впервые всерьез задумался о женитьбе. Он, конечно, осознавал, что его долг продолжить династию, но, признаться, не относился к этому всерьез. Был ведь Альберт. А он всенепременно исполнил бы долг и вообще… у Нормана сердце слабое. Берт, значит… Я обошла статую и тенью скользнула в коридор. Пусть мальчики беседуют, а я осмотрюсь… картины и снова картины… неплохая коллекция. В основном, конечно, современные мастера, но…
– Знаешь, – Вильгельм посторонился, пропуская меня в кабинет. – Даже не могу сказать, поздравить его, или посочувствовать…
Он убрал оригинал документов в шкап. Сам же завязал ленточки на копии, подвинул ко мне.