– Нет, – Вильгельм мотнул головой и вновь нос вытер. – Недавно проводились…
Да и о чем говорить, если Норман совершенно ничего не понимал в моде. В спектаклях. И в искусстве тоже. Вот брат его – дело другое… Альберт всегда умел находить общий язык с людьми и… и не суть важно. Главное, рядом с Нормой было легко,и Норман впервые всерьез задумался о женитьбе. Он, конечно, осознавал, что его долг продолжить династию, но, признаться, не относился к этому всерьез. Был ведь Альберт. А он всенепременно исполнил бы долг и вообще… у Нормана сердце слабое. Берт, значит… Я обошла статую и тенью скользнула в коридор. Пусть мальчики беседуют, а я осмотрюсь… картины и снова картины… неплохая коллекция. В основном, конечно, современные мастера, но…
– Знаешь, – Вильгельм посторонился, пропуская меня в кабинет. – Даже не могу сказать, поздравить его, или посочувствовать…
Он убрал оригинал документов в шкап. Сам же завязал ленточки на копии, подвинул ко мне.
Вильгельм так же молча покачал головой. Диттер и вовсе сделал вид, будто не услышал предложения. А я… я поняла, что все идет именно так, как должно. Вот лестница. И ступеньки. И голос, зовущий меня. Нет, не по имени. Он взывает к самой сути моей, а потому устоять невозможно. Я и не хочу… не хватало, чтобы я отступила теперь. Вперед. Белое платье. Розы… я притащила сюда розы… пускай, авось и пригодятся… если что, хотя бы алтарь украшу. Впрочем, его украсили и без меня: на камне лежала голова. Вполне себе человеческая и довольно свежая с виду, а главное, весьма и весьма знакомая. Герр Герман, стало быть, не сбежал. Что ж… у каждого своя дорога.
– Тогда и я не буду… попроси за него. Пожалуйста, – эта просьба дается ему с немалым трудом.