— Сгинь, я сказал, дохлый глюк! — и зарычал, не в силах сдержать зверя. Что со мной? Я готов был снова кинуться в бой…
Правда, к утру того дня, когда мы наметили поход, белк, наконец, выговорился. И стал тарахтеть примерно вполовину меньше. Но к этому моменту мы уже выучили наизусть всю его незамысловатую биографию придонного сироты, а также получили целый ворох беличьих впечатлений от всего на свете и чего попало.
Ага, как же. Придурки заметались по клетке, как стая летучих мышей, которым в задницу по горящему фитилю вставили. Один из уродов, не переставая вопить, прыгнул в угол на моей стороне. Авоську тряхнуло особенно сильно, и шерстистый рыжий придурок, молча тараща вылезающие из орбит буркалы, вывалился наружу.
Я в целом так оголодала, что могла и ворону сожрать, но устойчивый запашок падали меня останавливал. Таблеток от дизентерии в моем колодце нет…
Пропущенный мной удар обошёлся Мафии слишком дорого. Ребята отвлеклись на меня, оголили оборону с фланга и Скальники воспользовались моментом. Эти сволочи смогли прорваться внутрь.
Пошли вон, молокососы! Прочь! Это сколопендра! Это не какие-то там вшивые Скальники!