Я в целом так оголодала, что могла и ворону сожрать, но устойчивый запашок падали меня останавливал. Таблеток от дизентерии в моем колодце нет…
Пропущенный мной удар обошёлся Мафии слишком дорого. Ребята отвлеклись на меня, оголили оборону с фланга и Скальники воспользовались моментом. Эти сволочи смогли прорваться внутрь.
Пошли вон, молокососы! Прочь! Это сколопендра! Это не какие-то там вшивые Скальники!
Так, по-порядку: подчинить самку можно, только когда ее кроет самец во время течки, причем это обязательно должно быть впервые для самки. В смысле — не течка впервые, а самец. И для этого нужен специальный артефакт… Гюрза уверяла, что фигня эта редкая, громоздкая, и особо охраняемая. То бишь… артефакта у него точно нет. Спрятать некуда, а в то самое место он не влезет.
Короче от несчастной птицы даже перьев не осталось. Я неуверенно встала на все четыре лапы, шатнулась. Задрала голову и посмотрела на светлеющее небо — куда делся остаток прошлого дня и ночь, я как-то провафлила. В животе сыто рыкнуло. Я задумчиво почесала спину задней лапой и пошла… рыть еще одну нору. Медоедскими-то когтями сковородной крепости это куда как сподручнее, чем голыми руками!
— Да идет уже, идет, я ж только что сказал, — гулко отозвался Бер. Эх, ну что за непруха! Он же самый крутой из нас, бессменный лидер мафии с самых сопливых времен. И, как назло, весь его мозг испарился, стоило этой тощей швабре покрутить у него перед носом блондинистой шевелюрой и подтянутой задницей. Вот зараза, не зря говорят, что если уж сильный мужик влюбляется, то это полный отвал башки.