— Тебе, маг, не предлагаю, — повернулся он к герцогу. — Захочешь — догонишь.
Обретение всегда встречали с размахом — ярмарочными гуляниями, карнавальными шествиями, всевозможными потехами и увеселениями, которые длились недели две, не меньше. Его величество, произнеся прочувственную пламенную речь на открытии, обычно сразу же отбывал в Моргерн — свою летнюю резиденцию, чтобы продолжить там праздновать с семьей и приближенными. Во славу Танбора, но подальше от городской шума и низменной обывательской суеты. В этот раз к ним присоединились представители королевского дома Сигиллы и их свита.
Маркиз на секунду отвел взгляд в сторону.
Саллер несколько раз порывался начать разговор… или продолжить прерванный, но летевший впереди Йор тут же резко оборачивался и впивался в герцога цепким недружелюбным взглядом. Мужчина мрачнел, отворачивался, так ничего и не сказав, лишь крепче сжимал мои пальцы. Все это время он держал мою ладонь в своей — ни разу не выпустил. Я не убирала руку, но и не отвечала на пожатие.
Эмоциональная эйфория постепенно проходила, и память начала подбрасывать картинки недавней, такой неожиданной и радостной для меня встречи. Выражение, с каким Саллер наблюдал за нами с Петькой… Строгое лицо… Какая-то пугающая, мрачная решимость во взгляде… Я вдруг представила, как смотрелись со стороны мои объятия, поцелуи, слезы радости, что мог подумать герцог, какие выводы сделать, и на душе стало горько и тоскливо.
С чего он взял, что она винит себя? Птархов нелюдь, скорее всего, рассказал ей, как подшутил над ними, и успокоил, что странное влечение к неприятному раньше герцогу быстро пройдет… Может, уже прошло…. И она не виновата в том, что страсть самого Саллера, жажда обладать ею не только не угасли, но стали почти навязчивыми.