Мы затихли, обнявшись. Ранняя весна задумчиво глядела на нас из окна дождливо-серыми глазами, словно что-то решая. Потом нахмурилась дождем, и по стеклу забарабанили крупные капли. Резко, как наказывая, хлестанул по старым тополям ветер. А в моей комнате тем временем смешалось два теплых дыханья, и воцарился покойный уют.
Это был настоящий лабиринт. Очень быстро я совершенно потерял ориентацию в этой мешанине извилистых переулков, проходов и нешироких арыков, однако Жозефина Ивановна шла очень уверенно.
— Хоть как-то функционирующих вариантов у такой централизованной системы не может быть много. Вычислить по внешним признакам, что реализовалось в действительности — не сложно. И, — я опять наклонился вперед, — мне не нравится тот ответ, что я вычислил. Сильно не понравится, я ведь люблю свою страну. У нас впереди кризис колоссального масштаба, и мы в него уже вползаем. Или, успокойте меня, Леонид Витальевич, я ошибаюсь?
Папино лицо дернулось, как от удара, рот некрасиво скривился.
— Наверное? — подала, наконец, голос Мелкая.
— Давай, рассказывай, как все прошло, — Карл отложил трубку в сторону и подался вперед, — а потом прикинем вчерне, что будем им лить и с чем мешать. Я все равно часа три еще не усну.