– Мой шершень. Я сделал шершня. Если мне удалось, он нафаршировал цыпленка нейротоксинами. Не знаю, получилось ли, не было времени. Не знаю, что оно такое. Я хотел осу, вышел шершень. Да еще и странного какого-то цвета.
Из пасти свисает кусок мяса, оторванный миг назад. Но на нем, поспешно проглатываемом, не видно меха. Он покрыт гладкой золотистой кожей.
Цифраль объявилась сразу же, едва он вышел за ограду и встал на лужайке, безрезультатно пытаясь отыскать солнце.
– Ступай! Уходи! Мастер притронется к моей голове и все узнает! Он сам увидит!
Одно колесо повозки еще вращалось. Возница с трудом приходил в себя, кровь потоком лилась по его лицу. Левая рука была как-то странно выгнута, может, сломана. Но в правой он держал дротик, что пока служил посохом, но он сразу крутанул им, согнул колени и положил дротик на затылок.
Я позволил огню моей души разгореться снова. Бросил в него все, что наполнено злой силой. Словно пропитанные маслом тряпки и просмоленные щепки. Воспоминание о Маранахаре. Пожар, пожирающий Облачные Палаты. Окровавленные лапы, потрясающие головой моей Айины. Нагие люди, набитые в загородку для жертвоприношения Подземной Матери. Мгновения короткие и быстрые, будто искры. Пусть горят. Пусть ревут. А потом – пусть потекут по моим венам.