Гнутая карабель медленно скользнула вперед, бережно придавив кольчугу напротив горла.
На душе у Виктора было легко и свободно: все дела сделаны и долгов больше нет. Разве что иногда чуток пощипывала совесть, напоминая о том, сколько забот и неприятных хлопот свалится на его последнего «пациента».
Веки мальчика слегка дрогнули, ненадолго приоткрываясь, тут же успокоенно закрылись, а сам он перевернулся на другой бок. Вздохнул, замер, а потом едва заметно потянулся.
— Одну. Только это еще позапрошлым летом было!
— А хоть бы и сам. Ежели великий государь повелит, то ради него и Отечества и живот положу!
Повинуясь небрежному взмаху руки великого государя, дьяк понятливо опустил неинтересные мелочи.