Несколько секунд мы молча пересекаемся взглядами. Не знаю, что видит в моих глазах Рожественский… В его – читается лишь звериная ярость. И… отчаяние? Мне не кажется?..
Окончательно придя в себя, осматриваюсь вокруг – тело Данчича уже унесли. Снаряд влетел в ходовую рубку – внутри все разворочено, однако огня нет – из чернеющих окон курится лишь небольшой дымок… От тошнотворного запаха меленита перехватывает дыхание… Бронебойный угодил?
Это он – мне? Хватая емкость, быстро забегаю внутрь, расплескивая жидкость. Все кругом заляпано багровыми пятнами. На столе осклабившийся человек, рядом нагнулся фельдшер, кажется, держит зажим…
Бесстрастно откладывая салфетку, Матавкин переходит в указанную точку.
Резко приседая, вспоминаю выражение «своей пули не услышать»… Наверное, и своего осколка?..
– Вы целы, ваше благородие? – Голос звучит издалека, будто с того света.