Это он – мне? Хватая емкость, быстро забегаю внутрь, расплескивая жидкость. Все кругом заляпано багровыми пятнами. На столе осклабившийся человек, рядом нагнулся фельдшер, кажется, держит зажим…
Бесстрастно откладывая салфетку, Матавкин переходит в указанную точку.
Резко приседая, вспоминаю выражение «своей пули не услышать»… Наверное, и своего осколка?..
– Вы целы, ваше благородие? – Голос звучит издалека, будто с того света.
Сквозь дым от «Николая», между ним и «Сисоем», я наконец различаю черные контуры: темные силуэты почти сливаются с волнующимся морем. Идут кильватерным строем, наперерез нашему курсу. Разобрать какие-либо повреждения отсюда невозможно, но пожаров вроде не видно…
Ненавижу большие аудитории! А большие аудитории в вековом прошлом – ненавижу в квадрате. Темные времена были, впереди две революции с Гражданской… Если мировые войны в расчет не брать. Выкинут за борт, и всего-то делов…