Ох уж мне эти дворянские замашки. Интересно, на «ты» здесь вообще возможно разговаривать?!
Пока ищу тапочки, в голове рисуются ужасы бунта на «Потемкине». Сколько там офицеров бросили за борт? Почти всех? А причина? На купленном в Одессе мясе кто-то узрел личинку мухи? Здесь причина посерьезней, пожалуй…
Слух отстраненно фиксирует очередное крупное попадание: гулкий удар отдается вибрацией по металлу корпуса. Интересно, мы хоть чем-то им сможем навредить? Невзрывающимися снарядами? Или так и останется в истории: Цусима-два?..
– Зиновий Петрович… – умоляюще закатываю глаза. – Отвечу так: представитель правящей династии у нас на троне!.. – уклоняюсь я от вопроса.
– Скоро мы все об этом узнаем, Владимир Юрьевич… – Редькин подносит к глазам трубу, задумчиво вглядываясь в горизонт. – Остались сутки пути… Как и угля – на сутки при таком ходе. – Лейтенант морщится, словно от зубной боли. – Завтра в это же время мы должны подходить к Владивостоку. Если выдержим одиннадцать узлов, конечно…
– Слушаю! – Краем глаза замечаю, как Жуковский превращается в струну.