Несколько десятков лиц – от совсем молодых, почти юных, до средних лет, даже пожилых. Взгляды скорее заинтересованные, чем злые. Но и особой любви в них тоже не улавливаю. Из знакомых узнаю лишь Македонского – стоит ближе всех, взгляд растерянный. Командира Игнациуса не заметно.
Потратив некоторое время на поиски выхода – место незнакомое, – спускаюсь по ближайшему трапу палубой ниже. Вокруг кипит жизнь: похоже, где-то рядом вход в батарею трехдюймовок – мимо то и дело пробегают матросы с тележками.
Чего это я, а?.. С удивлением рассматриваю свои ноги. Вы что? Куда меня понесли?.. Нет, Слава, мы еще поборемся с тобой! Постепенно прихожу в себя.
– Последовательный поворот всей колонне, на четыре румба… Влево. – Данчич на удивление спокоен. Неторопливо закуривая, кивает вперед, поясняя: – «Нахимов» отрепетовал наш сигнал… – Сделав несколько глубоких затяжек, тщательно тушит папиросу о металл прожектора. – Вам надо бы уйти отсюда, господин поручик… Спуститесь-ка за броневой пояс, скоро вокруг не будет так спокойно… – Не глядя в мою сторону, переводит бинокль на противника. – Вы находитесь на флагманском корабле, а для японцев он – главнейшая цель… – чуть помедлив, бросает лейтенант.
– Это что?! Стервец, я тебя спрашиваю – что… Это?!
Слушая прибаутки кочегара, я обдумываю недавний кошмар: «Странно… Как правило, большинство сновидений забываются в течение двадцати минут. Лишь самые-самые помнятся… А этот сон разве не такой?»