Повелитель замолчал, и самоцвет в его перстне полыхнул белым огнем. Принимая. Соглашаясь. Заверяя.
– Очень, – согласилась охотно и, глядя на расцветающую на его лице хищную усмешку, закончила: – Боюсь, как бы меня не стошнило. Все ведь здесь запачкаю.
Солнечные лучи, пробиваясь сквозь разноцветный узор оконных витражей, оживляли все вокруг, наполняли классную комнату радостным, каким-то волшебным светом.
– А потом вы отняли у девочки все… Все! Мечту, надежду, будущее… Лишили дара, а вместе с ним – самой жизни. Я был в Сэйти Аэрэ и видел, во что она превратилась. Это поникшее, смирившееся существо – не моя Эо. Но ничего, я спасу ее, обязательно спасу… – В его глазах появился нездоровый блеск. – Недаром я все свободное время проводил в открытых теперь хранилищах. Секретарь архимага… Кто мне запретит? – Брунис победно расхохотался. – Никто не догадался, только я… Именно я вычислил, что медальоны Нареченных у тебя, и сразу понял, как надо поступить. Я заберу силу, отдам Эоноре, и Верховная признает ее Избранной. Другой-то у нее больше не будет.
Резко втянула в себя воздух и постаралась расправить плечи, выпрямиться, насколько возможно. Постепенно это получилось, хотя, надо признаться, с огромным трудом.
Бросила быстрый взгляд на оконное стекло. Чисто… Посмотрела на прикроватный столик. Пусто… Значит, Савард обнаружил мои послания, но сохранил в тайне, не счел нужным делиться с императором.