Слышала. Кто не слышал о приме Королевского театра? Леди Эдганг называла ее королевской потаскухой, но… она, кажется, ненавидела всех женщин. Мужчин, впрочем, тоже.
– Безрукая… – с глубочайшим удовлетворением заметила старуха.
И о том, что Войтеху нравилось храбриться, устраиваясь в этом самом кресле.
– Жизнь – такое дело… как бы плохо ни было, помни, что может стать еще хуже.
– Это и вправду ты? – Таннис поставила ведро и подошла к клетке, осторожно, бочком.
– Несомненно. Ему больно, мастер… когда вы разлучаете искру с жилой, она плачет. Она знает, что рано или поздно умрет. Это жестоко, мастер. А когда искра выходит из стеклянной ловушки, она смеется. Ей больше не страшно, у нее всего-то есть – несколько мгновений жизни.