– Давайте с обсуждениями до завтра повременим, а? – жалобно попросил Женя. – Ну то есть до вечера, как выспимся. Устал я просто невероятно.
Императорский проспект широк и почему-то непривычно безлюден, отчего кажется еще шире. Олег медленно идет, оглядываясь на витрины многочисленных сувенирных лавок, ресторанчиков, магазинов, – обычно Императорский гудит роем праздных горожан и иностранцев, но сейчас здесь никого нет, и витрины темны, и неестественная тишина царит над проспектом.
Гашников снова побледнел. Из-под налипших на лоб и виски прядей волос опять побежали струйки пота.
Он пропустил еще один выпад – хороший такой боковой удар голенью в бедро. С шипением втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Казачок-старший отскочил в сторону, сморщившись, попрыгал на неповрежденной ноге.
– Хреново, – ответил стоящий у окна Двуха. – Прямо даже совсем.
Заяц и Шатун кинулись к открытому багажнику и сноровисто принялись доставать оттуда канистры с бензином…