Что надо герцогине? Ведь, по словам её мужа, у неё всё складывается хорошо: дети, семья. Что ещё? Что такого, что она младшая жена? Здесь это вполне законно. Потому что хоть старшая, хоть младшая – но законная жена. В отличие от подруг, фрейлин, придворных дам…
Тот торопливо хватается за деревянную лопату и, дёргаясь тощим телом, начинает изо всех сил кидать землю в корзину, привязанную к спине женщины. Я равнодушно еду дальше. Картина уже привычная. Рабов почти не кормят, и постоянно кто-то выбивается из сил и бросает работу. Делают они это своеобразно – аккуратно кладут свой инструмент на землю, вылезают из рва, садятся на корточки и ждут, пока надсмотрщик не срубит им голову… Знают, что умрут. И получается десять-пятнадцать мертвецов каждый час. Поголовье рабов сокращается. Иногда меня просто воротит от этих бессмысленных смертей и убийств, но я вспоминаю ту аллею кольев со скелетами, найденную нами в вылазке, и вся жалость мгновенно испаряется. Попадись мы в руки тушурцев, с нами было бы то же самое.
– Они – благородные дамы! Как ты можешь, ублюдок, с ними так поступать?!
– Когда познакомилась с тем, что мой супруг затеял в последнее время в графстве. Ну а выяснить недостающие звенья в одной цепи событий оказалось проще простого, мама. Прости, не хотела тебя волновать раньше времени…
Тишина становится такой осязаемой, что её кусочки можно отрезать ножом.
Он кивает, быстро надевает на голову свою большую шапку из меха молодого барашка, и мы выходим во двор. Увы, в бане уже никого нет.