Тишина становится такой осязаемой, что её кусочки можно отрезать ножом.
Он кивает, быстро надевает на голову свою большую шапку из меха молодого барашка, и мы выходим во двор. Увы, в бане уже никого нет.
Я ухмыльнулся так гнусно, как только мог, чтобы она не сомневалась, что её ждёт по прибытии в Парду… Самка забилась, но мне было плевать. Нарвалась сама! Вот и отвечай. Тоже сама… Одевшись, я вышел из шатра, вдохнул свежий тёплый воздух, нагретый тёплыми источниками. Хорошее место! Летом здесь должно быть красиво… Народ уже проснулся, позавтракал и ждал дальнейших распоряжений, потому что всю долину сервы уже пропахали и прощупали.
– Сигнал! – бросаю я застывшему рядом трубачу.
– Но мне осталось немного. Года два-три, и я уж не смогу лечить людей…
– Выйди. Мне говорить с граф. – Мгновенный взгляд на меня – я прикрываю веки.