Тот торопливо хватается за деревянную лопату и, дёргаясь тощим телом, начинает изо всех сил кидать землю в корзину, привязанную к спине женщины. Я равнодушно еду дальше. Картина уже привычная. Рабов почти не кормят, и постоянно кто-то выбивается из сил и бросает работу. Делают они это своеобразно – аккуратно кладут свой инструмент на землю, вылезают из рва, садятся на корточки и ждут, пока надсмотрщик не срубит им голову… Знают, что умрут. И получается десять-пятнадцать мертвецов каждый час. Поголовье рабов сокращается. Иногда меня просто воротит от этих бессмысленных смертей и убийств, но я вспоминаю ту аллею кольев со скелетами, найденную нами в вылазке, и вся жалость мгновенно испаряется. Попадись мы в руки тушурцев, с нами было бы то же самое.