Только Ерхо Ину любить не способен. И говорить о нем нет никакого желания.
– Медведица! – Янгар спешился и, взвалив на плечо тяжелые седельные сумки, крикнул: – Ау!
Сквозь лагерь, что раскинулся от ворот поместья. Мимо костров, людей, у костров собравшихся. Свистят и хлопают, кидают под копыта коню тростниковые стрелы с пожеланием славной ночи. И ветер ныряет за спину, плащ, словно крылья, разворачивает.
Древняя кровь, сродняясь с кровью, объединяла. И, оглянувшись однажды, понял вдруг кениг Вилхо, что древо рода его – лишь одно из многих. Не самое высокое оно. Не самое раскидистое. И не самое крепкое.
Тридуба ненавидит Янгара. Надо лишь позволить Ерхо Ину нанести удар.
– Все хорошо, медвежонок. Все хорошо. – Он утешает меня.