— Спит до сих пор, — ответила ему трубка голосом капитана Арбатова. — Я ему такую штуковину вколол, часа два точно еще почивать будет.
— Было б дело на гражданке, я б лично с ним поближе пообщался.
— Я не имел целью облегчить вам жизнь, — сказал он.
— Во, ловкий душара… — изумленно прошипел кто-то, отдавая дань почти неестественной ловкости, с которой Женя умудрился выскользнуть из казармы так, что никто его исчезновения и не заметил.
Нечто подобное ускользающей мыслью пронеслось в голове Антона, когда он на минуту остановился у окна своего кабинета на двадцать первом этаже.
— Случай такой… — с явной неохотой принялся объяснять Михаил Сигизмундович, — странный. Понимаешь, влепился в меня на перекрестке какой-то додик. Мой Ефим — я с сыном был, с Ефимом, — стал разбираться, а этот додик ему нос сломал. Ну, впрягся я, конечно. И тут…