— Ты можешь потом прийти вниз? — спросил я. — Или нам подняться к тебе?
— Да. — Он обошел стол и так сильно ударил нотой по выдвинутому ящику, что зазвенели стаканы. — Черт возьми, поймите же, дорогой, мне и самому тяжело, что она должна уехать! — пробормотал он.
Улица опустела. Закат розовым одеялом укрывал заснеженные горы.
— Странно, — сказала Матильда. — Никто не знает про Бунцлау. А ведь моя дочь живет там уже целых двенадцать лет. Она замужем за секретарем канцелярии.
— Извините, — сказал Орлов, бросив на меня быстрый выразительный взгляд, — дела…
Когда я вернулся, Пат стояла у окна. На ней были только серебряные туфельки. Мягкий утренний свет падал, точно флер, на ее плечи.