Впрочем, оно быстро схлынуло, оставив после себя головную боль и сильнейшее чувство разбитости.
— Но об этом позже, — тут же сказал он, видимо, не желая продолжать эту тему в карете. Помолчал немного и вдруг вкрадчиво поинтересовался: — Как дела у Седрика? Благополучно устроился на новом месте?
Я почувствовала, как глаза защипало от зарождающихся слез. Шмыгнула носом, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Не стоит устраивать сцен! В конце концов, я предполагала нечто похожее, поэтому и решилась на столь смехотворный и глупый побег.
Я закономерно зарумянилась от комплимента, поняв, что речь идет обо мне, запоздало вспомнила о правилах этикета и отстранилась, торопливо присев в реверансе. Правда, тут же выпрямилась, смутившись еще сильнее, поскольку вспомнила, что у моего платья достаточно смелое декольте, поэтому лучше не давать окружающим возможности заглянуть в него.
— О да, Себастьян, ты всегда был лакомым кусочком для местных хищниц, — рассмеялся военный. Почему-то именно сейчас, когда все внутри дрожало от нервного возбуждения, я отчетливо вспомнила его имя. Найн Томас Аттвурд. Интересно, почему «найн»? Значит, не вдовец и никогда не был женат. Ах, не все ли равно!
— Себастьян здесь? — переспросила я, как ни странно, ощутив мгновенное облегчение.