Именно его гридь, сокрушив многократно превосходящего врага, разметав линии пехоты, заставила мятежников обратиться в бегство. Разбегавшихся преследовала, била и секла легкая конница, вдесятеро уступавшая числом, но, чтобы это понять, ромеям надо было хотя бы оглянуться.
— Я здесь чужой, только что из похода, — ответил сын Трюггви, еще раз пожалев, что не одет как подобает, потому что наряд у красавицы был очень богатый, и Олаву хотелось выглядеть не хуже. Женщина ему очень понравилась.
— Русы взяли переднюю стену на западе, — сообщил Гёдбьёрн. — Насыпают земляной вал со стороны балки.
Никто из присутствующих не боялся драки. Многие так даже и любили…
— Годун, я здесь решаю, кто годен в отроки, а кто — нет! — Стемид Большой взирал на мальчишку сверху вниз довольно-таки свирепо. — Ворочать весло тебе не по плечу. Значит, будешь детским!
Евнух же сменил грозное выражение на умильное, обернулся к Владимиру и сладеньким голоском попросил его и Духарева проследовать в шатер.