Он сунул руку под столик и вынул оттуда сложенную игральную доску.
– А что у вас, собственно, произошло с этими господами?
Удар был таким сильным, что в первый момент я подумал, что прямо в центре комнаты разорвался снаряд. Но я почти сразу пришел в себя. У меня не было потребности говорить что-то вслух, но инерция речи уже перевела мою мысль в слова.
– Только не надо о политике, – сказал я, – я в ней абсолютно не смыслю и все время путаюсь.
– Смотри, Петька. Самогон сам по себе не имеет формы. Вот стакан, вот блюдце. Какая из этих форм настоящая?
– Допустим. И что, я могу писать про все-все, что здесь происходит?