Проснулась Геля за минуту до того, как закурлыкал электронный будильник. Они с мамой так и уснули вчера среди шоколадных фантиков. Мама прижимала к себе Гелю, а Геля – плюшевый альбом. Как медвежонка.
Сны были как-то связаны между собой, и Геля все ломала голову, что за послание оставила ей Фея. А может, не послание и не подарок? Бывают же, в конце концов, просто сны. И нет никакой тайны, а Люсинда Грэй уже и думать забыла о глупой школьнице из Москвы.
– Базиль, Полю приглашают всего лишь на детский праздник, – мягко заметила Аглая Тихоновна.
Все шло довольно сносно (она умудрилась не разреветься и никого не сбить с ног), пока не встретила пару разбитых коричневых башмаков. Не поднимая глаз, сделала шаг в сторону. Башмаки повторили ее маневр. Что ж, бывает. Видимо, их владелец был бедным, но любезным человеком. Отступила в другую сторону. Но башмаки и тут шагнули следом. На эти игры у Гели совершенно не было сил, и она тупо застыла на месте, дожидаясь, пока башмаки ее обойдут и отправятся восвояси.
Учеба в техническом училище не была напрасной – Розенкранц приобрел навык в проектировании сложных приборов, оказавшийся весьма полезным при конструировании экспериментальных установок. Химик-экспериментатор с инженерными склонностями получил престижную стипендию для научно-исследовательской деятельности в лаборатории Резерфорда в Манчестерском университете – там-то Григорий Вильгельмович и приобщился к науке, где кончалась традиционная химия и начиналась нетрадиционная физика.
– Мадемуазель! Мадемуазель, умоляю, стойте!