– А я всю жизнь здесь. Я больше и не была нигде, только в райцентре, и все.
Мне почему-то стало немного неудобно, словно я приставал с какими-то мелочами к большому, усталому и сильному человеку. Я опустил глаза. И увидел…
– Черт, нас же видят! – сказал я в переговорник.
– Зачем тебе это нужно? – спросил Верещагин. – Объясни.
Верещагин выпрямился. У него страшно заболела сломанная рука.
Боже взял бинокль и вновь – в сотый раз – начал осматривать подозрительные места. Тщательно. По сантиметрам, через каждые несколько минут откладывая бинокль и прикрывая глаза.