– Ты ему палец отстрелил. Снайпер ты потрясный, факт, – в каждой руке Кати было по револьверу, взгляд напряженно оббегал двор. – С рогаткой бы тренировался на досуге.
– Лучше. Как драться начали, заговорила. Наполовину не по-русски, но очень даже доходчиво. А как после вас ее из кустов вытащили, так совсем полегчало. Порыдала и разговаривает. Отвлеклась.
– Стоило весь геморрой затевать, чтобы получить свободу передвижения? Хм, принудительно-добровольную свободу. Судя по «Анне Карениной», при проклятом царском режиме на «железках» было уютнее. Экое грязное дело – революция.
– Да ничего, я запал вывернула, – заверила Катя.
– Пашка, твою мать, да уведи ты девку! – грубо рявкнул Герман и потащил мертвеца к крыльцу.
Девочка растянула полуразорванный рот в сумасшедшей улыбке. Револьвер плясал. Первая пуля стукнула в стену над иссеченной головой гайдамака. Следующая прошила затылок. Пули вонзались в основание шеи, между лопаток. Потом курок защелкал вхолостую…