– Стоило весь геморрой затевать, чтобы получить свободу передвижения? Хм, принудительно-добровольную свободу. Судя по «Анне Карениной», при проклятом царском режиме на «железках» было уютнее. Экое грязное дело – революция.
– Да ничего, я запал вывернула, – заверила Катя.
– Пашка, твою мать, да уведи ты девку! – грубо рявкнул Герман и потащил мертвеца к крыльцу.
Девочка растянула полуразорванный рот в сумасшедшей улыбке. Револьвер плясал. Первая пуля стукнула в стену над иссеченной головой гайдамака. Следующая прошила затылок. Пули вонзались в основание шеи, между лопаток. Потом курок защелкал вхолостую…
– Облизывали, что ли? – поинтересовалась Катя, разлепляя здоровый глаз. – Бля, как я пить хочу. Давно хозяин уехал?
– Я думал, он будет полезнее нам живым, – сказал Герман, потирая бедро, ушибленное германским пистолетом.