— Но теперь… война окончена! И все мы выиграли! Любой из нас! — Наврядли стоило упоминать, что кто-то выиграл поболе остальных. — Теперь наступает время мира! Свободы! Исцеления! — Лироцио шумно прочистил горло и скривившись, потеребил вышитый ворот. — Время надеяться, прощать, объединяться! — И, само-собой, беспрекословно слушаться. Котарда таращилась на свои руки.
— Настолько раскалывается, что любая баба закурит. — Витари ткнула в сторону лежащей на мраморном столике возле кровати трубки слоновой кости и пригоршни шелухи в гранёном кувшине.
— Господний выдох! — он увидел два трупа, следом впихнулся Виктус с расширенными зрачками.
— Неужто ничьё чувство юмора не выдержит такую ерундень, как осада? Воспряньте, товарищи! — Коска сердечно хлопнул Трясучку по широкой спине. — Не каждый день вам удаётся увидеть армию под таким здоровским руководством! Мы все должны поздравить монзиного друга генерала Ганмарка за его выдающуюся выдержку и дисциплину. Пожалуй нам стоит написать ему письмо.
Монза ответила спокойным суровым взглядом. — И от скорпионов бывает польза. Я спрашиваю: ты — можешь нам помочь?
Похоже на триумф после победы в Светлом Бору, только она стала старше и ей ещё больше ничего не хотелось, брат вместо того, чтобы греться в лучах славы, гнил в грязи, и старый враг Рогонт стоял за ней вместо старого друга Орсо. Наверное к такому итогу в конце концов-то и приходит история. Поменять одну ушлую сволочь на другую — вот и всё на что ты можешь надеяться. Они пересекли Плачущий Мост, Монетный Мост, Мост Чаек — нависшие изваяния морских птиц злобно глазели на ползущее мимо шествие, бурые воды Этриса лениво взбалтывались под ними. Каждый раз, когда бы она не обогнула угол, на неё обрушивался очередной вал хлопков и приветствий. Очередной вал тошноты. Сердце бухало молотом. Каждую минуту она ждала, что сейчас её убьют. Мечи и стрелы кажутся более уместными, чем цветы и добрые пожелания, и, естественно, гораздо более заслуженными. Агенты герцога Орсо, либо его союзников из Союза, либо сотен других, испытывающих к ней глубокую личную неприязнь. Блин, да если бы она стояла в толпе и увидела какую-то бабу на коне в таком виде, она б убила её просто из принципа. Но Рогонт должно быть постарался, распуская слухи. Талинский люд любил её. Или любил её образ у себя в голове. Ну или их заставили себя так вести.