Должно быть впечатляющее зрелище. Но Монза сто раз видела подобное прежде, и с печальным итогом. Хорошая речь не шибко компенсирует численное превосходство три к одному.
Они направились в сумрачный зал, пустые проёмы дверей вели в пустые опочивальни. — Полно комнат, — заметил Трясучка.
— Но теперь… война окончена! И все мы выиграли! Любой из нас! — Наврядли стоило упоминать, что кто-то выиграл поболе остальных. — Теперь наступает время мира! Свободы! Исцеления! — Лироцио шумно прочистил горло и скривившись, потеребил вышитый ворот. — Время надеяться, прощать, объединяться! — И, само-собой, беспрекословно слушаться. Котарда таращилась на свои руки.
— Настолько раскалывается, что любая баба закурит. — Витари ткнула в сторону лежащей на мраморном столике возле кровати трубки слоновой кости и пригоршни шелухи в гранёном кувшине.
— Господний выдох! — он увидел два трупа, следом впихнулся Виктус с расширенными зрачками.
— Неужто ничьё чувство юмора не выдержит такую ерундень, как осада? Воспряньте, товарищи! — Коска сердечно хлопнул Трясучку по широкой спине. — Не каждый день вам удаётся увидеть армию под таким здоровским руководством! Мы все должны поздравить монзиного друга генерала Ганмарка за его выдающуюся выдержку и дисциплину. Пожалуй нам стоит написать ему письмо.