Ей было трудно это отрицать. Опять наступила тишина. На высохшем у обочины дереве запела птичка.
— Кто бы ни создал это сучье место, своё дело они знали. Поверхность возле прохода во внутренний двор слишком отвесна, чтобы можно было что-то предпринять.
— Насколько же справедливой, добродетельной и великой я стану таком случае? Жестоко наказав, мы дадим их друзьям криво на месть. Пощадив, мы выставим сопротивление полным абсурдом. Понаблюдайте за ними. Вы сказали — они тупые. Если всё ещё зреет измена, они выведут нас на неё. И тогда мы их повесим.
— Нет причин для волнений. — Он восстановил контроль над ногами. — Я не религиозен, но очень уж сомневаюсь, что кого-то из нас пустят на небо.
Лицо Карпи помрачнело, как у могильщика. — Ты знаешь, где она?
Рука девчушки метнулась и кольнула ухо Эйдер блестящей иглой. — Ах!