Смотритель в пятый раз повторил свой вопрос. Старик казался глухим. Он всматривался в тех, кто перед ним стоял, и взгляд его из беспокойного делался безнадежным.
Красное лезвие вылезло из его груди раньше, чем он успел закончить фразу.
Взмыла с голенища бабочка. Она сидела тут давно и пригрелась, а тут взлетела, но не от смеха Тины, а потому что на сапог упала тень. Стократ поднял глаза; рядом возвышался, держа голову чуть набок, Глаза-и-Уши, высокий мужчина с седеющей козлиной бородкой.
– Я раньше не верил, что ты на переправе завалил восемь всадников, – снова подал голос мальчишка. – Думал, врут.
Причудливые буквы складывались в слова – сперва он прочитал «Северный», и тогда перед его глазами будто пленка лопнула: «Северный Град». «Домна». «Старынь». «Дубрава». «Ручейник». «Светлая»…
– Он знает о тебе все – или есть что-то, что ты скрываешь?