Взмыла с голенища бабочка. Она сидела тут давно и пригрелась, а тут взлетела, но не от смеха Тины, а потому что на сапог упала тень. Стократ поднял глаза; рядом возвышался, держа голову чуть набок, Глаза-и-Уши, высокий мужчина с седеющей козлиной бородкой.
– Я раньше не верил, что ты на переправе завалил восемь всадников, – снова подал голос мальчишка. – Думал, врут.
Причудливые буквы складывались в слова – сперва он прочитал «Северный», и тогда перед его глазами будто пленка лопнула: «Северный Град». «Домна». «Старынь». «Дубрава». «Ручейник». «Светлая»…
– Он знает о тебе все – или есть что-то, что ты скрываешь?
Солнце поднималось выше и вылезало из-за горизонта, из малинового делаясь золотым, и на него стало больно смотреть.
– Поэтому утром, как только начнет светать, мы уйдем отсюда, – просто сказал Стократ. – Надо решить, куда.