Он опустил на траву руки, ставшие длинными и очень крепкими. Медленно, осторожно, переваливаясь с боку на бок, он двинулся вперед, не видя пути, но ощущая его перед собой. Так человек не видит волос на затылке, но чувствует, когда на них упадет солнечный луч.
– Зачем? – старуха сжала губы. – Что за проклятье?
– Нет! – она вздрогнула, всем видом сообщая: да.
Темная душа без глаз все пыталась посмотреть с клинка, но широкие поля шляпы мешали.
Охотник тяжело дышал, на плече у него помещалась туша здоровенного крота, черного, с рыжевато-палевым отливом. Крот весил немногим менее охотника и почти касался земли страшными передними лапами. Стократ покачал головой: вооруженные незнакомцы вряд ли могли напугать этого человека, а совет он давал по доброте душевной.
Шмель передохнул и снова набрал жидкость в рот. Где тут послевкусие; семь или восемь тактов, мамочки дорогие. Будущее, воля, изъявление…