– Преступники и самозванцы, – сказал Ворон, и толпа замолчала, будто по ней грохнули молотом.
Подкрышей повернулся и бросился наутек. Меч уплыл из рук, но и жизнь уплывала; прохожий догнал его и сбил с ног, и на краю большого тракта, в полной темноте, приставил клинок к горлу.
– Но, мой господин, владетель сказал, что кровь не прольется…
– А кто ты вообще такой? – она говорила теперь почти шепотом.
Стократ спустился вниз, чтобы не мешать им прощаться. Дрожали язычки свечей над столом; Стократ подумал, что на дорогу неплохо бы поесть. В таверне его скверно угощали, все больше развлекали байками…
Стократ, не глядя, вытащил из ножен клинок, и все четверо расступились, как тесто под ножом.