Стократ, не глядя, вытащил из ножен клинок, и все четверо расступились, как тесто под ножом.
И, не говоря больше ни слова, Шмель развернулся и поспешил по дороге вверх.
Он зашагал, не оглядываясь, все ускоряя шаг, и к концу пути бежал изо всех сил, и спасенный им человек отстал. Стократ не смотрел на приметы, но вышел точно к костру – и, еще не видя огонь за деревьями, услышал крики на поляне.
Он завязал ткань узлом – уголок к уголку – и опустил в самый глубокий омут, который был в этом озере.
Но нарушать молчание, висящее над пустыми столами, у него не хватило духу. Он невнятно что-то пробормотал, наклонил голову и вернулся наверх, и тяжелая занавеска сомкнулась за ним.
– Да, – ответила она без колебаний, и тело сказало: да. – А что?