Он не хотел подходить близко. Потом все-таки подошел, перелезая через корни. В глубине железной печки прятался свиток, похожий на древнюю карту.
– Не знаю, – сказал Филин, и вдруг выкрикнул истерическим шепотом: – И знать не хочу!
Она стояла к Стократу спиной – почти в том самом месте, где пять лет назад сидела, подобрав под себя ноги, и играла единственной монеткой на расстеленном в пыли лоскутке.
– «Да. Мы просим того, кто ведет войска, не начинать войну сегодня».
Стократ сжал зубы. Бить ее было бесполезно и недостойно. Бить ее, когда трактир, много лет принадлежавший хорошему человеку, уже сгорел. Бить маленькую, беспомощную, безумную поджигательницу…
– Долго будешь жить, – сказал сквозь зубы и ушел, торопясь, потому что небо уже светлело, и рассвет дышал в затылок.