– Не хочу тебя поранить, – вор наступал. – Отдай мне меч. Я дам тебе денег… немного.
Они не любовники, отметил про себя Стократ. Парень совершенно неопытен – как с женщинами, так и в делах дороги. Потому что вон тех браконьеров следует очень, очень бояться. И они уже положили глаз на девушку.
– Они отравились, – тихо поправил Шмель. – Яд был в их кубках… Пусти.
– Ты мне не веришь? – не обиделся, а скорее удивился парень. – Ты сам никогда не видел?
– Да лучше не решишь, – Ворон вздохнул, почти не чувствуя дыма, будто у него гора с плеч свалилась.
Он смотрел по сторонам. Он видел каждую хвоинку и каждую шишку так резко и четко, как, наверное, художник видит будущую картину в своем воображении. Каждую каплю смолы, преломляющую мир, придающую ему цвет меда или золота. Каждую пластинку коры, темную или светлую, годную на то, чтобы выцарапать на ней иголкой историю своей жизни. Он задирал голову, поражаясь, как цвет неба сочетается с оттенками крон, и как елка, устремленная вверх, очертаниями похожа на храм.