— Корабчевский, Корабчевский, чего ты рыдаешь, бывший стрелок?
Теперь дальше. Конечно, М. подала заявление в ячейку РКП, а Каратаев с тех пор начал к ней придираться.
В столовой тотчас застучали тарелками, Зина забегала, из кухни послышалась воркотня Дарьи Петровны, что индейка не готова. Пёс опять почувствовал волнение.
— Ах, ты, господи, — уныло воскликнул Филипп Филиппович, — встречаются, спрашивают… Воображаю, что вы им говорите. Ведь я же вам запрещал шляться по лестницам.
— Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому.
— Да они, когда выпили, шутки ради в него вместо воды водки налили Он стоит и свистить…