— Холостой я, главная причина. Обдумать-то меня некому.
— Да они, когда выпили, шутки ради в него вместо воды водки налили Он стоит и свистить…
Фельдшерица вынула носовой платок и заплакала в него.
— Что-то не пойму я, — заговорил он весело и осмысленно. — Мне по матушке нельзя. Плевать — нельзя. А от вас только и слышу: «дурак, дурак». Видно только профессорам разрешается ругаться в ресефесере.
— Кто это тут вам папаша? Что это за фамильярности? Чтобы я больше не слышал этого слова! Называть меня по имени и отчеству!
Брандмейстер. Э, ты, я вижу, не уймешься (швыряет в него сапогом), вон!..