Милославского я увидел всего один раз, причем очень накоротке – тот был чем-то занят и в наши дела особо не лез, что меня, по понятной причине, не слишком удовлетворяло: хотелось задавать вопросы и получать на них ответы. Он подошел ко мне в конце рабочего дня, когда я прогревал двигатель «тазика» и поджидал отошедшего помочиться Федьку. Рядом строились в колонну несколько машин: рабочий день заканчивался, было уже темно, и в город ехали всем скопом для вящей безопасности, ну и я намеревался пристроиться к ним – не хотелось раскатывать по лесам в одиночку, пусть даже всего десять километров.
– Самолет двухместный, если летишь один, то центровка нарушается, – объяснила она. – Поэтому в заднюю кабину закидываем мешок с песком на семьдесят килограмм. Можно и без него, но на разные площадки садиться приходится, так что… Очки есть?
– Как дашь – так и в клочья, – сказала «Кулакова», принимая от меня деньги за работу, – проверено.
– Не все так плохо, если на первый взгляд, – взялся я его успокаивать.
– Да пес его знает – похоже, что просто война у них с нами, – сквозь зубы сказал Паша. – Некоторые говорят, что питаются они вообще душами, от этого не жрут, а просто рвут в клочья. Вон там, за кафешкой, опять направо. Тут близко уже, минута от силы.