Донесся далекий голос церемониймейстера, слуги распахнули украшенные золотом и серебром створки двери. Вошел высокий и худой мужчина в широкополой шляпе и в роскошном камзоле, усеянном золотыми блестками и знаками отличия. Серебряные волосы красиво падают на плечи жипона старинного покроя, в руке трость, лицо строгое, а взгляд прямой.
— А чего покрепче? — поинтересовался Ордоньес.
Мертон кивнул, если на море они и были врагами, то здесь, на корабле, хищника еще более крупного, чем сами, чувствуют единой командой.
В залах впереди началось оживление, слышатся и пугливые ахи — это Бобик несется, расчищая мне дорогу, в дверях показываются и пропадают перекошенные ужасом морды.
Можно еще придумать нечто вроде крана, что будет подвешивать каменные глыбы, а потом ронять на палубу вражеского корабля, идущего на абордаж. Глыбы проломят не только палубы, но и днища, корабли тут же потонут. Так, говорят, делал Архимед, когда к стенам Сиракуз подходили римские корабли. Но те краны стояли на твердой земле, их можно было делать любого размера…
— Не стрелять, — предупредил я. — Без команды.