– Я бы тоже мог, – неуверенно прошептал полукровка, взвешивая на ладошке речной голыш.
– За ночную попытку абордажа, – сказала Даша и пошла на свое место.
Собственно в этом и заключается главный вопрос. Кто ты, дева, томящаяся взаперти? Пленница, заложница, невольная гостья, или будущая соучастница?
– Ты где пропала? – издалека начала хозяйка. – Уже ночь глубокая… – тут Эле разглядела черную фигуру рядом с Дашей и выдернула из-за пояса дубинку: – Это еще кто?!
– Ага, нужно мне то дело, как собаке пятая нога, – пробурчала Даша. – Еще голову ломай из-за этого лохматого. И что б фасонисто было, и что б на шлюху не слишком походила. Кутюрье, что ему…
Время рассыпалось на мелкие обрывки. Даша помнила, как стояла на одном колене, прикрывая щитом хозяйку. Рядом, предупреждая и указывая цели, орал Утбурд. Полукровка метался по всей крыше, со свистом швыряя камни. В него стреляли, но попасть в маленькую, непредсказуемо прыгающую фигурку было невозможно. Падали пираты на улице. Эле стреляла и стреляла, уже выпрямившись во весь рост. На телеге и бревнах бились мечами и топорами. Хрустели древки копий. Костяк, согнувшись в три погибели, шнырял между сцепившихся фигур. Топтались и страшно рычали люди. Брызгала кровь от широких взмахов абордажного топора. Протяжно выл пират с выбитым глазом. Рука Даши онемела от тяжести щита. Девушка, почти не понимая что делает, ловила треугольной поверхностью щита все, что летело в нее и Эле. Стрелы бывшей Перчатки без промаха валили пиратов, штурмующих баррикаду. Хрипели и ругались бородатые рты внизу…