Я вперил в Реджиса угрюмый взгляд, давящий, словно гранитный валун.
Дэрен отпустил Джада — тот свалился на землю в приступе мучительного кашля — и начал поворачиваться ко мне. Лицо у него толком не образовалось, поэтому нанести мой любимый удар под челюстную косточку не представлялось возможным.
Уже этого вполне достаточно, чтобы люди считали нас проклятыми от рождения.
Таннис вздохнула. Мои слова не убедили полуэльфийку.
— Боюсь, злость туманит ваш ум, Алан. Две-три жертвы за ночь превратили Ренегата в главный городской кошмар, сделав всех вампиров объектом подозрения и ненависти со стороны смертных. Представьте, какую волну гнева подымет массовое убийство тридцати экзекуторов! «Цепные псы человечества» все ж таки… Я думаю, еще до вечера Квартал заполыхает, подожженный со всех сторон. А Башня отправит сюда уже не три десятка, но три сотни рыцарей, и даже король не посмеет их остановить.
Кот с галантным поклоном принял стакан с лимонадом из рук полуэльфийки, а сам протянул мне несколько листков свернутых трубкой и перехваченных тонкой бечевкой. Я вытянул верхний и быстро пробежал глазами по рядам строчек, выведенных аккуратным, почти каллиграфическим почерком. Кому-то может показаться странным, но составление отчетов из сведений, собранных по моим заданиям, доставляло юному мошеннику огромное удовольствие. Помойный Кот относился к этому как к важной работе, которую стоит выполнять не на страх, а на совесть. Выверенный стиль, ладный слог, отсутствие пустословия и сквернословия (что немаловажно) — и ни одной кляксы на бумаге.