Бадер лично прибыл на «Тариэль». Он много кивал и говорил: «О да» — и, когда бот Горбовского оторвался от «Тариэля», сел на стульчик сбоку от наблюдательного пульта и стал терпеливо ждать.
— Beg your pardon. — Белов кашлянул. — Кондратьев! Не вздумай стрелять в него, Кондратьев. Сначала нужно посмотреть.
Шейла оглянулась. Ящик стоял на полу среди тарелок.
— Бедный Славин, — сказал Мандель. — Вот беспокоится, наверное.
— Что — да? — сказал Поль хладнокровно. — Сами просили.
— Вот мы и хотим выяснить насчет этой самой свободы воли, — ответил Рудак. — Может быть, ее вовсе и нет.