«Я ничего не слышу, — втолковываю я себе, — я ничего не вижу. Ее не существует. Схожу к врачу, выпью лекарство, и все пройдет».
— Вызову такси, — киваю я. — Спасибо. Приятно было встретиться.
Пусть мне кто-нибудь объяснит, сколько раз нужно поведать родителям горькую правду о бывшей лучшей подруге, которая оказалась редкой стервой и гадиной, чтобы они услышали?
— Это признание твоих заслуг, — уверяет папа. — Ведь Билл нам не обязан. Он сделал это исключительно по доброй воле из уважения к тебе.
Мечты о горячем шоколаде мигом выветриваются из головы.
Джин не знает куда деваться от смущения. Сначала она все отрицает. Потом ссылается на особый случай, который не может стать общим правилом. Но стоит мне заикнуться об адвокатах и европейских правах человека, она сдается.