— Будет тебе наговаривать на себя, — подъелдыкнул Извара. — А как же дьяк приказной из Леденьги?
— Родня наша на этой улице живет, зайдем к ним повидаться, — толкнув Феодосью в ляжку, придумала Мария, опасавшаяся быть увиденной из окон мужниного дома.
— Баба Матрена, отвяжись! — вопила Феодосья.
— Горькое? От табака, должно быть. Табак курил.
Впрочем, замешательство ее длилось недолго, иначе это была бы не Матрена.
— Баба Матрена, ты опять за свое? — промолвила Феодосья, извлекая из-под набитого сеном взголовья здоровый кованый нож.