В себя она обычно приходила от того, что в горнице наступала тишина, а Феодосья, опустив глаза в миску с капустой, тихо семенила головой.
— Она это! — упорствовал отче. — Аз уверен!
Даже в такой ужасный момент, как низвергание в ад, отважная Феодосья планировала нести святое слово в массы!
— Пойду я… — еле произнесла Феодосья и вышла прочь, в сени.
— Не велит! — заверила Феодосья. — Аз на обед ему уж щей с бараниной приказала.
Испугался воевода: «А, ну как старый князь перстень печатный тоже в лоне у жены обронил?» И кинулся вон.